В моем детстве эпохи так и недоразвитого социализма важнейшим из искусств (с лёгкой руки основателя Советского Союза – Владимира Ильича Ленина) было кино, и кино, в отличие от социализма было развито очень хорошо. Традиции Сергея Эйзенштейна и Александра Роу плодоносили работами Михаила Калатозова и Сергея Бондарчука, оттачивались поэтической глубиной в фильмах Андрея Тарковского. Но смотреть мы тогда предпочитали всё-таки немецкие фильмы про индейцев или индийское музыкальное кино про супергероев.

В конце шестидесятых наш режиссёр Александр Зархи экранизировал роман Льва Николаевича Толстого «Анна Каренина». В роли Анны снялась Татьяна Самойлова, ставшая популярной на Западе, благодаря кинофильму «Летят журавли» Калатозова (Золота́я па́льмовая ветвь Каннского фестиваля). И Запад вожделенно мечтал купить «Анну Каренину» для своего кинопроката, но советские киночиновники не горели желанием его продавать, а предложили совершить культурный обмен – например, на три ширпотребных фильма про Фантомаса. Французы обрадовались, считая эту сделку супервыгодной (шедевр киноискусства выменять всего лишь за «бульварное» кино), а Фантомас, запущенный в показ по всему Советскому Союзу принёс государству колоссальную прибыль – по нынешним деньгам, в эквиваленте, это, наверное, миллиардов пять-десять, а то и пятнадцать в рублях будет.

Пацанами мы по нескольку раз бегали в кинотеатр на каждый фильм про Фантомаса, горячо обсуждали во дворе завораживавшие нас сцены, головокружительные трюки и техничные способы ухода Фантомаса от любых погонь и ловушек полиции. И мы практически выучили эту трилогию наизусть, и тут более старшие мальчики начали уверять нас, что они-то посмотрели уже и четвертую серию фантомасианы, и будто бы называлась эта картина «Фантомас снимает маску»:

- До этого Фантомас снимал с себя маски других людей, а на этот раз сорвёт и свою зелёную безликость, - уверяли нас фантоболы, и мы верили в существование мифической четвёртой серии в силу своей чистой детской наивности…

- Подожди, а для чего ты мне всё это рассказываешь?

- Сработало ассоциативное мышление: я так размышляю, а не назвать ли эту статью - «ПростоТаксист срывает маску». Просто сегодня я решил сорвать с себя маску, и хочу подписать статью своим настоящим именем.

- И ты думаешь, это будет кому-то интересно?

- Ну, если бы не было интересно, меня бы, наверное, пассажиры так часто не спрашивали в такси: «А вы не знаете, кто пишет в газету Записки горно-алтайского таксиста?»

- И что же ты им отвечаешь?

- Как правило, отвечаю: «не знаю». Правда однажды признался клиентке, что их пишу я.

- А она?

- А она посмотрела на меня с прищуром и сказала: «И не стыдно вам воровать чужую славу?»

- Но это же неудивительно: многие люди даже в Бога не верят (по крайней мере ведут себя так), тем более, какой прок им верить в существование какого-то там пишущего таксиста. Но кто-то же верит, что таксист – это реальный персонаж и реальный автор?

- Я считаю, что лучшая вера – это знание. Некоторые мои коллеги по таксистскому цеху, случаи с которыми я описывал в своих заметках, конечно, догадались, кто из нас писатель. Некоторые постоянные пассажиры вычислили меня по стилю и содержанию моих бесед с ними. А вот немалая часть горожан действительно считают этот типаж придуманным, например, журналистами. Мне один раз даже убеждённо доказывали в ходе поездки, что «Таксиста» придумал и пишет под этим псевдонимом сам учредитель газеты «Листок» Сергей Михайлов для того, чтобы без лишней ответственности излагать свои мысли.

- А как же тогда расценивать накопившуюся в целой череде статей массу жизненных примеров из таксистской практики, которые, как мне кажется, практически невозможно специально придумать?

- В том-то и дело, что масса едва уловимых деталей заметок говорит о том, что пишет их действительно таксист, поэтому-то люди с любопытством и вглядываются в лица местных таксистов, стараясь угадать, кто же является автором нестандартных статеек в газете «Листок»:

- А вы считаете, кто их пишет? – спросил я у той самой женщины, которая заявила, будто я ворую «чужую славу».

- Ну, я долго разглядывала всех таксистов, - ответила она, - потом предположила, что это такой пожилой интеллигентный дядечка, который у «Марии-Ра» на площади «стоит», спросила у него об этом, но он наотрез отказался от авторства «записок»…

- Ну, то есть ты периодически встречаешь людей, читающих «записки таксиста»?

- Конечно. Иногда мне с некоторыми искажениями пересказывают описанные мною же случаи. Иногда я рассказываю клиенту случившуюся со мной историю, забывая, что уже освещал её на газетной полосе либо предполагая, что мой пассажир не листает «Листок», а он мне: «Да-да, я это где-то уже читал!»

А как-то раз я принял на борт пьяного клиента, и тот давай бить себя пяткой в грудь, мол, «я ведь тоже таксист; ну, правда год уже не таксую, но на «Миге» пять лет простоял… Да, про меня даже в газете писали».

Интересно, думаю, кто же это про него писал - видать, ещё кто-то кроме меня про таксистов пишет.

- А где писали? – спрашиваю. – В какой газете?

- Да, в «Листке»! – отмахивается мужик.

- А что писали? Кто писал? – пытаюсь я скрыть нотки писательской ревности в голосе.

- Да, есть тут пида… (короче, лицо нетрадиционной ориентации) ..рас один: он про меня в своих записках горно-алтайского таксиста и написал…

Я долго вглядывался в незнакомое лицо, пытаясь понять, что же такого интересного я мог написать про этого мужика, но ничего связанного с ним припомнить не смог и спросил:

- А почему тот писатель – пи…пи…пи? (ну, вы поняли)

- Да потому что, вот, мы с тобой - нормальные мужики, вкалываем, крутим баранку, а этот сидит себе где-то и всякую фигню пишет…

- А, вообще, часто слышишь негативные отзывы о своих статьях и о себе в качестве писателя?

- Я приведу в пример практику редакции «Листка» публиковать уже напечатанные материалы в Интернете. И когда одни и те же мои статьи одновременно попадали на разные сайты: на интернет-портал «Листка» и на сайт «проза-точка-ру» в раздел литклуба «Листок», то на одни и те же публикации я получал восторженные интеллигентные и глубокомысленные отзывы на посещаемом интеллектуалами сайте прозаических достижений и гневные, раздраженные и даже бессовестно матершинные комментарии на веб-странице «Листка». Из этого я сделал вывод, что мои статьи похожи на зеркало, и каждый видит в них то, что накопилось в его собственной душе. Обидно только, что бескультурье и негатив в большей степени находят приют именно в среде среднестатистической горно-алтайской публики.

- Это негативное отношение некоторых окружающих заставило тебя скрыться под маской псевдонима?

- Нет, я исходил из другого: людям легче разговаривать без оглядки на то, что их слова могут попасть в печать. И люди ведут себя более естественно, когда говорят не для средства массовой информации и не на показ. Хотя, в случае малозначащей болтовни в машине такси, чаще всего всё же произносятся глупости или банальности, но пассажиры ведь искренне делятся своими настоящими переживаниями и чувствами, в связи с чем удаётся сделать наиболее честный срез того времени, в котором мы живём.

- Зачем же сейчас тебе понадобилось рассекречивать себя?

- Новый год. В новом году должно случиться что-то новое. Во-вторых, шпионские методы добычи информации уже, можно сказать, приелись – хочется, быть может, чтобы люди начали, узнавая меня, делиться более глобальными мыслями, сокровенными идеями, которыми, как им кажется, стоит поделиться с другими. А я бы в этом случае мог бы стать неким информационным посредником между каждой отдельной личностью и обществом.

Как-то раз, например, ко мне в такси попал пенсионер из Маймы, который рассказал, что раньше работал в геологоразведке и за свою рабочую кочевую жизнь насмотрелся всякого и событий, достойных внимания публики, с ним якобы произошло немало.

- Хотел бы даже написать мемуары, но вот писать не умею, - разочарованно сказал мне пенсионер.

- Так я умею. Давайте вместе и напишем, - отозвался я.

Но то ли состояние глубокой погруженности в собственные воспоминания, то ли отключающая сознание эйфория приличного алкогольного опьянения не позволяли пожилому мужчине в тот раз хоть как-то воспринимать мои слова.

– Ну, хорошо; дайте мне свой номер телефона; я вам как-нибудь, по поводу мемуаров, перезвоню. Напишем! – заверил я непрекращающего что-то путанно болтать мужичка.

Но я, конечно, совсем и не думал писать о бывшем геологе книгу, но тем не менее рассчитывал, что на газетную статью интересных случаев из его жизни уж точно хватит. Однако сколько раз впоследствии я не звонил по данному мне номеру, абонент не подавал никаких признаков жизни. Может он и действительно уже перешёл в другое измерение? А сколько таких несостоявшихся мемуаристов можно ещё встретить в Горном Алтае? – думаю, что рука писать устанет. Так пусть они, садясь ко мне в такси, и начинают сразу рассказывать свои мемуары. Если Бог отпустит мне ещё немного времени, то я, скорей всего, поделюсь с читателями, к чему привела меня самоспровоцированная узнаваемость.

- Не означает ли это, что у тебя закончились темы для разговора с читателями, и ты ставишь над ними такой эксперимент по разоблачению себя, чтобы потом об этом написать?

- Вся наша жизнь - это эксперимент. Эксперимент по эволюции тела, души и Духа. Люди могут и не замечать вкладываемый мной в статьи посыл по корректировке сознания в сторону красоты, доброты и мудрости, но я стараюсь будить в каждом совесть - хоть притчами и анекдотами, хоть примерами о недостойном поведении наших современников. Надеюсь, что закладываемые мной зёрна прорастут хотя бы в одном из моих читателей. А насчёт наличия или отсутствия тем для своих эссе скажу, что недостатка тем я не ощущаю, поскольку приходят они как бы космическими импульсами и рвутся наружу, будто именно в этот момент в них кто-то остро нуждается.

А с другой стороны понимаю, что научиться улавливать свои собственные мысли в информационном поле общественного, коллективного сознания, научиться выражать свои мысли через слово – это и моя эволюция, моё развитие. А разоблачение себя из псевдонимного подполья и плена – это, кстати, тоже некий импульсно продиктованный свыше или изнутри шаг. И я пока сам не знаю для чего он нужен, но, как всегда, пишу то, что диктуют мне Небо, время и интуиция.

- Хочу спросить ещё вот что: а тяжело ли брать интервью у самого себя?

- Так люди же часто разговаривают сами с собой, или, бывает, к примеру, играют с собой в шахматы, или уговаривают инертную часть себя совершить отважный поступок. В каждом из нас одновременно живут и лентяй, и трудоголик, оптимист и пессимист, добряк и злодей, богатый и бедный, физик и лирик, ангел и… И мне подчас тоже бывает трудно примирить в себе таксиста и писателя. Писатель только настроится на выбранную тему, уже приготовит к воплощению целые абзацы текста и восклицает:

- Гениально! Сейчас я так подберу слова, что задам определённый ритм повествования, который будет гармонизировать людей, поднимет частоту вибраций их клеток, откроет им глаза души, подтолкнёт к хорошим поступкам...

И тут таксист внезапно, бац, и возьмёт какой-нибудь сторублёвый заказ:

- Хорош глаголами баловаться – поехали деньги зарабатывать, - практически приказывает таксист.

- Ну, что ж, - вынужденно соглашается писатель, - новые люди, новые знакомства, новые энергии – это по крайней мере любопытно… Эх, так и быть, вперёд - навстречу новым темам и новым газетным статьям…

Просто таксист Игорь Русаков